Раскаленный шар плывет над тонким пологом из вечернего сизого дыма, огибая водную гладь тоненькой Сены своим жадным отражением; вода покрывается морщинками из золотых пластинок, когда камешки, брошенные озорными мальчишками, впиваются в водную плоть, и, слабея, трепещет. Белесые брови заката удивленно изгибаются на нежно-голубом, изрезанном лике неба. Серые крыши продолжают свой неспешный разговор с серыми птицами, важно курлыкающими о погоде и кроваво-красных отсветах в лужах у аббатства на севере Парижа. Скоро всё утонет во мраке ночи, тускло освещаемом кошачьими глазами фонарей…Но пока земля вдыхает теплый аромат вечера и камышей надежда еще есть…
Люди беспокойно озираются в поисках мелодии, влекущей и таинственной, их лица выражают отчаяние и страх, смешанный с экстазом. Короткий щелчок где-то в сознании и снова апатия подбирается к бьющейся жилке на шее.
«Все для тебя…»
Стук в дверь.
«Я ждал…Так скоро, Она здесь?»
Ласковый укор служит ответом.
«Ты думаешь я тебе не верю?...Сам не знаю, всё так спутано, мне кажется, что я схожу с ума…»
Трубочки из дешевого железа шелестят своими жестяными губами о том, чего уже нельзя будет вернуть. Но выбор сделан.
Робкий взгляд и слабая улыбка.
Синий бархат служит пристанищем для ночных теней. Как и тогда… Всего лишь шаг и ладонь коснется божества.
«Сколько это длится?...Я не чувствую себя…Только Её…Она во мне и я часть Её…»
Льдистый смех и щемящая, долгожданная боль, от которой забываешь всё.
Остаются только слова... «Круассаны…Ты пахнешь ими…»
Как и тогда…Остается только сладость….
